“Не преследует ли меня звук обстрелов? В первые дни на свободе это особенно сильно ощущалось. Например, дверь хлопнула из-за сквозняка – вздрагиваешь. Сейчас отхожу психологически. Я в Донецкой области, в 30 километрах от Мариуполя. Есть здесь родственники. Других вариантов не было. Выехать с левого берега города смог только сюда. Родственники отца живут во Львовской области, приглашают к себе. Но как отсюда выбраться?
Как эвакуировался из Мариуполя? Повезло. Рядом с домом все это время стояла моя "Волга". Слава Богу, за три недели ее фактически не задело – сам удивился, ни одной царапины. Это при том, что большинство окрестных автомобилей сгорело. А я со своего только скинул побиттое стекло. Мы ехали наугад, никакой информации о свободных дорогах не было. Наш дом горел, оставаться там больше не могли.
Все это время со мной были родители. Папе 76 лет, маме – 72. Постоянно были в квартире, жили в тамбуре. Там спали и укрывались от обстрелов. Отец у меня твердолобый – то на балконе сидел и курил, то из окна наблюдал за обстановкой на улице. Мама после инфаркта, на лекарствах. Хорошо, что у нее были запасы. Сложно все это… Состарились капитально за эти три недели.
Жил на третьем этаже. В первые два дня задело угол восьмого этажа – отвалился кусок плиты. Потом окна вылетели – ударной волной разбило. За два дня до нашего отъезда снаряд залетел в девятый этаж первого и второго подъездов. Я жил в третьем. В обстрелянных подъездах с шестого до девятого этажа все квартиры сгорели. В квартире было 0 градусов. Постелили на пол что-то, накрылись, как могли, и спали", – цитирует Владимира Яксманицкого Футбол 24.
