– В 2010-11 годах вы играли в Севастополе. Русским миром тогда уже ощутимо попахивало?
– Там всегда им пахло. Особенно в Севастополе, где базировался Черноморский флот. Я вообще не чувствовал там чего-то украинского. Наверное, за годы Независимости можно было сделать гораздо больше в плане украинизации Крыма, его интеграции в жизнь государства. Когда-нибудь об этом напишут в книжках.
– Выходя в город выпить кофе, вы на украинском языке пробовали разговаривать? Какой была реакция местных?
– Какой-то агрессии я не чувствовал на то время – до войны оставалось три года. Все потом изменилось очень быстро. Говорят, от любви до ненависти – один шаг, здесь та же история. Я общался и на украинском, и на русском. У меня жена из Донецка, мои родители в гости приезжали. Ни разу не видел кривых взглядов от местных.
– Открыли для себя красивые места в Крыму?
– Мне Крым очень нравился. Моя родная сестра жила в Керчи. Получалось так, что я на одном конце полуострова, она – на другом. Поэтому объехал и Ялту, и Алушту, и Феодосию. Довольно колоритно и красиво.
– После завершения профессиональной карьеры вы еще побегали за любительский Рубин из Донецка. Стали свидетелем начала кровавой бойни на Донбассе?
– Так случилось, что меня прооперировали и я принял решение закончить карьеру. А мой товарищ Михаил Тюрин имел собственную любительскую команду, поэтому я за них еще немного побегал. Донецк мы покинули в мае 2014-го.
– На блокпосты и вооруженных сепаратистов еще успели насмотреться?
– Да. Помню, как вооруженные группы ездили и расстреливали из автоматов банкоматы "Приватбанка". Активные боевые действия начались в аэропорту. Мы с женой приняли решение покинуть город.
