“Последняя моя ночь перед эстафетой: ложишься спать, как будто должен был бы подумать, как бежать, о какой-то там тактике, стратегии и так далее – а ты не можешь об этом думать. Мы постоянно смотрели онлайн, смотрели прямую трансляцию с Майдана, что тогда происходило.
Плюс в то время у меня муж также присутствовал на Майдане. Он максимально меня пытался оградить от всяких плохих новостей. Уже потом, после эстафеты, он начал рассказывать, что снова выпил и закурил после первого трупа на руках – говорит, выносил какого-то молодого парня. Это уже дальше он мне открылся, насколько ему это болело. Но до того момента он это держал в себе.
Но все равно мы видели. Мы видели перечень этих погибших людей, потому что постоянно их прокручивали, были рассказы, что это за люди и так далее. И конечно, мы эти темы также обсуждали накануне.
И потом, перед тем, как идти отдыхать, еще раз посмотрели, что там делается – ничего хорошего, конечно. Понимаю, что надо успокаиваться, переключить голову на что-то другое, чтобы нормально поспать.
И тут у меня другая мысль прилетает: а что мы будем говорить журналистам, когда выиграем? У меня не было другой мысли, этот вопрос четко у меня висел в воздухе. Как тогда на ЧМ-2013, что я утром проснулась с мыслью о том, что я чемпионка, так же было здесь.
Я понимала: мы выиграем, мы пойдем в пресс-зону, нам точно будут задавать один единственный вопрос: "Как вы смогли выиграть, когда у вас расстрелы на Майдане?" Я не видела другого вопроса от журналистов на то время. И я не ошиблась", – рассказала Пидгрушная в комментарии Ассоциации спортивных журналистов Украины.
